перечитываю кое-что из старого дневника. из старого-старого. и из творчества
омигад, как всё пафосно XDD

и о творчестве. сейчас я сомневаюсь, что вообще способен писать.
а тут пусть валяется немного подкорректированная романтика

обоги, но это так пафосно *ржет и плачет*
но хочется, чтобы тут было

Название: Вселенная
читать дальшесначала я решил сократить имена до одной буквы, ибо прежние имена вам всё равно ничего не дали бы. а потом посмотрел и подумал, что тут в принципе каноничные такие Нап и Баль. так что пусть будут они XDD

Наполеон очень любил пляж.
День на пляже начинался с шершавого, скрипящего, навевающего ностальгию, шума прибоя. Он ласкал слух, лучше любой музыки. А горячий ветер то мягко гладил кожу, едва приподнимая лёгкие пряди волос, то с силой бросал в приоткрытые губы солёный воздух, пропитывая всё тело и одежду своим едким запахом. Песок хрустел под босыми загорелыми ногами, мягко согревал стопу, не обжигая её. Он прокрадывался меж пальцев и терялся в складках одежды. И не важно, что все вещи после пляжа, даже если их аккуратно снять и сложить в сумку, были полны золотых песчинок. Такие проблемы меньше всего волновали Наполеона. Одежду можно купить, а вот незабываемое время, проведённое на пляже с друзьями, купить невозможно.
Наполеон очень любил море.
Ему нравилось лежать на мокром песке и чувствовать, как раз за разом мучительно медленно и в то же время неожиданно быстро накатывают шелковые волны, охлаждая и тело, и солнце, и пляж, и всё вокруг. Морская прохлада упрощала все проблемы, сводила целый мир до одного лишь чувства единения с океаном. И Наполеон был уверен, что в его глазах можно прочесть историю создания Вселенной, как её запомнили мировые первозданные воды. И ничего, что длилось это не так долго, потому что подбегал лучший друг и начинал тормошить его, чтобы пойти поиграть в пляжный волейбол. Это было, Нап это чувствовал и никогда не забудет. И если когда-нибудь он, шутя, прислонит розовую морскую раковину к уху, он вспомнит, как была создана Вселенная.
Наполеон любил шумные компании.
Рядом с ними всегда весело и тепло. Он может поделиться своими впечатлениями о каком-то очередном приключении, просто подурачиться, находиться в центре внимания или смотреть, как кто-то занимает это место, чтобы эффектно отвоевать его обратно. Может ссориться и мириться, сожалеть и радоваться, выпить и подраться, поесть и потанцевать. И всё это несерьёзно, глупо, смешно. Это расслабляет, до безобразия расслабляет. И неважно, что в таких компаниях он каждый раз теряет частицу себя, принося душе боль, и думает о прожорливых акулах, готовых перегрызть друг другу глотки за каждую каплю его крови. Он больше любил развлечения, чем ненавидел боль.
Наполеон любил игру на гитаре.
Трепетно держать в руках что-то настолько классическое и тёплое, как акустическая гитара, бездумно водить пальцами по струнам, набирая любимые аккорды и наполнять ночную тишину своим безмятежным немного грустным и протяжным голосом. Особенно когда небольшой костёр перед тобой согревает ноги, а шумная компания вокруг стихает, прислушиваясь, внимая каждому слову, и замирает в восхищении. Огонь пускает в чёрное небо сияющий вихрь алых искр, что растворяется в прохладном воздухе и зажигается звёздами над их головами. И неважно, что никто не увидит настоящего, ослепляюще прекрасного света этих звёзд, не приблизится к их миру, не заглянет в сущность, не узнает мысли. Этого и не нужно: звёздами нужно любоваться издали, ведь они не подпустят к себе никого - сожгут, уничтожат.
Наполеон любил Бальзака.
Бальзак не боялся подойти ближе, прикоснуться, заглянуть в мысли, стать горсткой пепла в ярком пламени звезды Наполеона. Вместо того он был Вселенной, глубокой и бесконечной, той что когда-то создали мировые воды. Наполеон растворялся в нём, в его шёлковых манящих глазах и горячих потрескавшихся губах, терял себя всего и сразу. И это было тепло. Не оставалось ничего кроме чувства единения с самим собой. Бальзак был океаном и ностальгией, шершавым шёпотом волн и грустной песней у костра, мокрым песком в руках и искрой огня в ночи. Наполеон никогда не искал кого-то особенного, но он нашёл себя. И это неважно, что вторая его половинка менялась с сокрушительной скоростью, оставляя Наполеона позади, оставляя его одного. В следующий раз, когда Наполеон поймает этот бархатный взгляд, он напомнит Бальзаку, что Вселенная без звёзд – чёрная дыра, а звёзды без Вселенной – … .
10.08.08

под конец, когда я перечитал, меня сразил подстольный смех. заранее прошу прощения у всех напов и балей, которым не посчастливилось оказаться таковыми